Федор Достоевский Ползунков Аудиокнига Онлайн Русская литература книга чтение школа Слушать Чтение

«Ползунко́в» — рассказ русского писателя XIX века Фёдора Михайловича Достоевского, написанный во второй половине 1847 года для публикации в «Иллюстрированном альманахе» Николая Алексеевича Некрасова и Ивана Ивановича Панаева. Альманах был запрещён николаевской цензурой из-за произведений других авторов. Впервые рассказ был опубликован только в 1883 году при издании полного собрания сочинений Достоевского критиком Николаем Страховым.

Замысел будущего произведения мог возникнуть у Достоевского ещё в 1846 году. В апреле 1846 года выходит альманах «Первое апреля», предисловие к которому Достоевский пишет совместно с Дмитрием Григоровичем. Там же они вместе с Николаем Некрасовым публикуют совместное произведение «Как опасно предаваться честолюбивым снам». Исследователи полагают, что именно тогда и возникла идея, ставшая центральной темой в сюжете рассказа, сделать первоапрельскую шутку главного героя роковой в его жизни.

25 июня 1847 года Николай Некрасов сообщил Виссариону Белинскому, Павлу Анненкову и Ивану Тургеневу о том, что в приложении к десятому или одиннадцатому номеру журнала «Современник» собирается выпустить «Иллюстрированный альманах». Некрасов разослал нескольким авторам, в том числе Достоевскому, приглашение принять участие в альманахе.

В конце августа 1847 года Достоевский в письме к Некрасову пообещал предоставить необходимый рассказ к 1 января 1848 года. Но уже в середине декабря писатель сообщил, что успел завершить работу к началу месяца и передал рассказ в редакцию журнала «Современник». Объявление о предстоящем издании «Иллюстрированного альманаха» в февральском номере «Современника» за 1848 год показывает, что сначала произведение планировалось назвать «Рассказ Плисмылькова». Однако, в напечатанных экземплярах рассказ уже назывался «Ползунков». В переписке издательства с Санкт-Петербургским цензурным комитетом отмечалось также возможное название «Шут»

Осип Михайлович Ползунков в многолюдном собрании петербургского чиновничьего общества обращает на себя всеобщее внимание своими экспрессивными манерами, желанием быть в центре происходящего и необыкновенной шутовской наружностью, контрастировавшей с его почти изысканным одеянием. Он предлагает обществу выслушать его рассказ о крупном чиновнике Федосее Николаевиче, для чего взбирается на стул и начинает многословное повествование, перебиваемое собственными каламбурами и едкими замечаниями слушателей о самом рассказчике.

Из рассказа Ползункова можно понять, что он сватался к дочери Федосея Николаевича Марье Федосеевне, но, не став наследником богатого родственника-юнкера, получил отставку у Федосея Николаевича и его жены Марьи Фоминишны. В отместку за это Ползунков уличил своего начальника, которым и был Федосей Николаевич, во взятках и написал донос на него. Федосей Николаевич решил вернуть к себе расположение своего сотрудника: в обмен на обещание молчать Ползунков получил от начальника полторы тысячи рублей серебром, после чего ему вновь открылись двери желанного дома и путь к сердцу невесты. Начались приготовления к свадьбе, однако Ползунков решил зло подшутить над будущим тестем: в виде первоапрельской шутки он подал прошение об отставке, что было воспринято будущим тестем как продолжение попыток Ползункова его дискредитировать.

Недоразумение вскоре разъяснилось, и после нового примирения Федосей Николаевич под благовидным предлогом забрал у Ползункова полторы тысячи рублей обратно, а затем окончательно уволил со службы растерявшегося молодого человека, использовав для этого его шуточную просьбу об отставке. У Ползункова к этому времени не осталось никаких компрометирующих Федосея Николаевича материалов, и в результате своей первоапрельской шутки он лишился и службы, и невесты, и полутора тысяч. Таким образом, сюжет рассказа представляет собой обычный фарс или водевиль, перемежаемый множеством каламбуров: «бабушка моя была вполне замкнутая: она была слепа, нема, глуха, глупа, — всё что угодно!…», «на большую ногу жил, затем, что руки были длинны», «он волею Божию помре, а завещание-то совершить всё в долгий ящик откладывал; оно и вышло так, что ни в каком ящике его не отыскали потом…» и т. д.